Новички в нашем деле ошибок избежать не смогут: рассказ экскурсовода

Гид в музее — не просто человек, который знает, где какой экспонат находится и что изображает. Его задача — познакомить нас с искусством в контексте времени и обстоятельств, обратить внимание на детали и объяснить то, чего мы не понимаем.

Экскурсовод одного из главных музеев Петербурга согласилась поговорить с нами о своей работе — и рассказать, что остается «за кадром».

— Как вы поняли, чем хотите заниматься? Это была любовь с первого взгляда или вы долго выбирали?  

— Все началось с детского увлечения. Мой отец был художником-любителем, поэтому книги моего детства — альбомы с репродукциями картин знаменитых художников, пособия по живописи и прочие «книжки с картинками» такого рода. Я до сих пор точно помню, как выглядели эти страницы. 

Позднее в старших классах школы я проводила много времени в музеях, гуляя по залам и разглядывая картины и скульптуры в подробностях. 

— Соответствует ли образование профессии? И с каким образованием вообще можно работать на этой позиции?

— Мое образование профессии соответствует полностью: я дипломированный искусствовед. 

Но для того чтобы работать экскурсоводом в музее, не обязательно иметь профильное искусствоведческое образование — достаточно любого гуманитарного.

Прежде чем вы сможете начать работу, в любом случае придется пройти дополнительное обучение: вас знакомят с музейными коллекциями и объясняют, как именно о них рассказывать.

— Какое место профессия занимает в вашей жизни? Что она вам дает — внимание окружающих, эстетическое счастье? И что отнимает? 

— Занимает половину моего времени как минимум. Потому что помимо работы в музее есть еще подготовительная работа дома. 

Внимание аудитории может быть как достоинством, так и недостатком: в нашем случае оно неизбежно, а людям свойственно иногда уставать от людей. 

С эстетическим счастьем сложнее: с одной стороны, привычка постоянно находиться в окружении произведений искусства несколько гасит яркость впечатлений. Восхищение становится рутиной. С другой стороны, это оттачивает профессиональные навыки и позволяет лучше судить о вещах. 

Эта работа безусловно отнимает силы — причем морально истощает не меньше, чем физически. Рассказ должен быть логически связным и увлекательным, это интеллектуальная и эмоциональная работа. Физически ты работаешь голосом и ногами, а еще на тебя смотрят пятнадцать-двадцать человек одновременно, и их внимание нужно держать. 

Так или иначе это перформанс. На одни и те же тематические экскурсии местные жители ходят годами, слушая одни и те же темы в исполнении разных экскурсоводов — как ходят на одни и те же спектакли в исполнении разных актеров.

Самая сильная усталость — эмоциональная, а не физическая: неизбежная «интерактивность» утомляет больше всего. 

Иногда ловлю себя на мысли: «вот бы работать не с людьми, а с чем-нибудь безмолвным». Например, помогать флористу букеты составлять. Тихо, меланхолично, сосредоточенно.   

Еще один побочный эффект: когда я сама оказываюсь на отдыхе, избегаю экскурсий как могу. Предпочитаю любые музеи и выставки осматривать самостоятельно, без помощи гида.

— Приходилось ли вам делать выбор между работой и чем-то еще? Был ли он сложным?

— У меня нет привычных выходных: мои выходные приходятся не на субботу и воскресенье, а на другие дни недели. 

С одной стороны, мне это даже нравится: можно посетить популярные места в будни, когда там меньше публики. С другой стороны, мне и моим друзьям бывает сложно совместить графики, чтобы отдохнуть вместе. Это самый главный минус моего расписания, с ним приходится считаться. 

— Из каких задач складывается ваша работа, чем вы занимаетесь — кроме очевидных дел?

— Основная задача — расширение и углубление знаний. В большом музее всегда есть спрос на экскурсии, посвященные разным коллекциям, а это требует дополнительных усилий, изучения новых материалов. 

Эта работа подразумевает довольно большой объем предварительной подготовки, чтения и анализа разных источников. 

— Достаточный ли доход приносит ваше занятие? Если нет, то дает ли возможности для дополнительной работы?

— Доход не самый большой. Он складывается из фиксированного оклада и премий, так что все зависит от персональной активности. 

Кроме экскурсий мы читаем лекции в музейном лектории. В музее есть Школьный центр, где проводят занятия для детей разного возраста, и Молодежный центр для студентов, так что внутри самой профессии кроются дополнительные возможности. 

Есть вариант работать дополнительно: многие коллеги читают публичные лекции за пределами музея, в культурных центрах и пространствах. Надо сказать, это более чем востребовано. В последние годы интерес к искусству только растет, в том числе среди молодежи. 

— Есть ли какие-то неочевидные бонусы и возможности, которые дает эта работа?

— Для меня значимым бонусом является неоднородная нагрузка. Несмотря на то, что рабочее время напрямую связано с графиком работы музея, реальные часы занятости каждый день варьируются. Экскурсии различаются по продолжительности, а если твой диапазон тем достаточно широк, то и нагрузка не будет монотонной. 

Отсюда еще одно преимущество: если постоянно расширять тематику экскурсий, то постоянное самообразование и развитие в профессии неизбежны.

Еще один приятный бонус: музейные сотрудники могут посещать большинство других российских музеев бесплатно либо по льготной стоимости. Однако я не всегда этим правом пользуюсь. Если есть возможность купить полный билет, лучше это сделать: музеи напрямую зависят от посетителей и их поддержки. 

— Случаются ли в работе необычные или забавные моменты?  

— Да. В в основном они касаются путаницы с тем, что люди видят в музеях. 

Для многих все музеи мира сливаются в единое целое. Как будто существует некий воображаемый музей, а все реальные — лишь его порталы.

Нередко посетители уверены, что «точно видели» в нашем музее какую-нибудь картину, которая хранится совсем в другом месте. 

Бывает и наоборот: запоминают отдельную деталь и потом пытаются по ней найти нужное. Где та картина, где осел идет в разные стороны, если смотреть на нее с разных сторон? А та картина, где Амур целится в тебя, с какой стороны от нее ты бы ни встал? А та скульптура, где у знаменитого философа разное выражение лица, если разглядывать ее слева или справа? 

И еще интересно — люди всегда хотят, чтобы им пояснили «Черный квадрат» или абстракцию Кандинского, и думают, что картина эпохи Ренессанса понятнее, просто потому что там люди и природа. Хотя на самом деле слои смыслов там куда глубже и порой непроницаемы для современного человека.

«Ой, да это же это!» — лучшая шутка про любой музей.

— С какими стереотипами о своей работе вы сталкивались?

— Вопрос, который задают постоянно: «это оригинал или копия»? Вроде бы очевидно, что художественный музей — это хранилище культурных артефактов. Но многим людям кажется невероятным, что ценные вещи хранятся не в сейфе, а всего лишь в музейной витрине.  

Часто посетители говорят: «Какая чудесная у вас работа, вы постоянно окружены красотой». И да, это действительно так. Но от постоянного пребывания в такой обстановке восприятие приглушается, и об окружающей тебя красоте перестаешь задумываться. Интересно, что через какое-то время эстетическое чувство включается снова, в совершенно произвольный момент. 

Есть мнение, что экскурсовод всегда рассказывает один и тот же заученный текст. Но это зависит от конкретного человека. Мне всегда казалось, что естественная живая речь без отрепетированных интонаций работает лучше, вызывает непосредственный эмоциональный отклик. 

Достаточно поставить себя на место слушателя: монотонную речь с однообразным интонированием и клишированными формулировками я сама с трудом выношу. 

— Что бы вы посоветовали новичкам в вашем деле? С чего начать, как избежать типичных ошибок?

— Новички в нашем деле ошибок избежать не смогут. Это и фактические ошибки, и неправильная подача материала, и даже дискомфортные для слушателя интонации в речи. 

Одно из самых нужных и полезных умений в работе любого гида — способность превратить информацию в эластичный материал, который можно сжимать или растягивать на свое усмотрение. 

Есть люди, которые гордятся тем, что излагают много и длинно, подробно, «три часа вместо полутора». Но настоящий профессионализм, на мой взгляд, — это тот уровень владения материалом, когда ты способен выстроить повествование и создать нужный образ музея для слушателя за любое количество времени, которое у тебя есть.