
100 коротких поздравлений с днем рождения в прозе
Мой прапрадед был сказителем, спорил о политике с женой и, возможно, видел В.И. Ленина. А прабабушка, когда к деревне в 1940-х годах подошли финны, закопала во дворе швейную машинку и вместе с коровой ушла в лес. Рассказываю, как поиск предков открыл для меня семейную историю.
Все это я узнала во время долгих, почти медитативных поисков. О том, как найти предков, рассказала в другой статье. Сейчас я восстанавливаю родословную по метрическим книгам: листаю страницы, сравниваю даты, сверяю фамилии. Иногда зацепка — всего лишь имя.
Чтобы не сойти с ума от рутинной работы, я начала расспрашивать родственников о детстве, о том, что рассказывали им их родители, что запомнилось, какие истории передавались из поколения в поколение. Все это я тщательно записываю.
Так я узнала, что моя бабушка Валентина обожала слушать сказки своих бабушки Екатерины и дедушки Ивана. Сказок они знали десятки. И каждый раз, когда история заканчивалась, Валентина просила: «А можно еще одну?» Я записала это воспоминание и на два года про него забыла.
А потом случайно открыла сайт Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН, вспоминала про сказки и решила поискать информацию. И вдруг увидела в фонограммархиве карточку с полным именем моего прапрадеда.
Я написала в архив. Через пару дней пришел ответ:
Оказалось, что на сайте собраны материалы о карельских сказителях — собиратели не один год ездили по деревням и записывали сказки, песни, руны, обряды. Там же я нашла упоминания о соседях из нашей деревни.
Биография прапрадеда многое прояснила. Иван не был кулаком и зажиточным крестьянином, как мы считали. Он работал сторожем в колхозе, был , участвовал в Первой мировой и в Гражданской войнах.
Подтвердилась легенда, что во время революции он был в Петрограде и выступал против Временного правительства. Поэтому он действительно мог видеть Владимира Ленина.
Валентина
Бабушка автора
«Дедушка Иван в молодости служил или в Зимнем дворце, или в Смольном — охранял кого-то или что-то, точно не знаю. И якобы видел Ленина. Эту историю мне передала двоюродная сестра, а ей отец — сын Ивана.
После революции Иван вернулся в родную деревню. Как-то раз в колхозе собрались односельчане и стали расспрашивать его о Ленине. Дед рассказал:
— Невысокий, рыжеволосый, с усами и бородкой...
Не помню всех подробностей, но описание было живым. Тут его перебил другой парень — тоже, видимо, служивший тогда в Петрограде:
— Да все не так! Он высокий…
На что мой дед спокойно ответил:
— Раз ты видел и все знаешь — сам и рассказывай.
И ушел домой».
К сожалению, записей, как и сказок, не сохранилось. А Валентина их не помнит. А однажды Иван и Екатерина стали предупреждать внучку: «По радио передали, что нельзя рассказывать слишком много сказок».
Так воспоминания открыли путь к документу, который помог по-новому взглянуть на семейную историю. Поэтому теперь я с еще большим рвением записываю рассказы родных. Для тех, кто изучает генеалогию семьи, эти разговоры — настоящий клад.
Порой новую ниточку для поисков может дать одно случайное слово, имя или название населенного пункта.
Чем больше работаю с архивами, тем яснее понимаю: документы дают даты, но не душу. Настоящая жизнь в историях. В том, как человек запинается на слове, смеется, говорит: «Ой, я это и забыла!». Поэтому, чтобы сохранить воспоминания, нужно опрашивать родственников.
Я заранее предупреждаю, что позвоню или приеду поговорить. Везу к чаю тортик или круассаны, беру диктофон и блокнот с ручкой. Пока пьем чай, мягко и аккуратно задаю вопросы. Всегда начинаю с детства — престарелым родственникам как будто проще рассказывать «с самого начала»:
Иногда мы смотрим старые фотографии, но чаще обходимся без альбомов.
Интервью — слишком сухое слово. Это открытая и доверительная беседа. Я стараюсь не перебивать, не поправлять и не уточнять, а дать пространство. Иногда делюсь воспоминаниями и жду, когда собеседник включится в разговор.
Диалог записываю на диктофон, одновременно веду заметки. Мои главные принципы:
Не ждите, что на все вопросы найдутся ответы. Родственники могут молчать о том, что им кажется постыдным или тайным. Это нормально. Некоторые воспоминания могут быть тяжелыми.
Валентина — последний человек в семье, кто может рассказать о прошлом. Поэтому с важными вопросами иду к ней, но часто слышу в ответ: «Не помню, мне ничего не рассказывали. Такое время было. Да я и не спрашивала». И тогда начинается кропотливая работа — по крупицам собираю ее воспоминания:
Так я узнала, что в детстве бабушка во время ледохода перебиралась через реку по льдинам — семья тогда жила на другом . Их старый дом до сих пор стоит среди редких сосен, но постепенно разрушается. Позже они переехали на этот берег, ближе к дороге в город.
Я стала расспрашивать про тот дом. Оказалось, он принадлежал прадеду и его сестре — каждая семья жила в своей половине. Был огород, хозяйство...
И именно там произошла одна история. Когда в Великую Отечественную войну к деревне подошли финны, прабабушка Мария закопала во дворе самое ценное — механическую ножную швейную машинку «Зингер» (она очень тяжелая — чугунная), взяла корову и ушла в лес. Но по пути встретила финнов — они отправили ее домой.
Вернулась вовремя — в сенях кто-то из соседей уже зажег лучину, чтобы сжечь дом. Так делали в деревне, чтобы ничего не досталось немцам и финнам.
Мне всегда хотелось найти в семейном древе красивые любовные линии — представляла неожиданные встречи, признания, яркие чувства. Но документы показывают суровую прозаичность: женились по договоренностям или когда подходил возраст. В моем роду мужчины были старше, девушки моложе. Никаких романтических тайн...
Но небольшая интрига все же есть — мой прапрадед Александр женился дважды. Недавно бабушка обронила: «У нас в роду много Марий, даже мачеху моего папы так звали». Мое сердце екнуло. Теперь собираюсь писать в ЗАГС, чтобы проверить эту версию.
Вдруг и в вашей семье хранятся такие истории, спросите престарелых родственников и старожилов:
В моем роду все, о ком я знаю, были крестьянами, малограмотными, говорили на карельском языке, русский знали не все. Работали в полях, держали животных и вели хозяйство. Семейное древо, как мне сначала казалось, скромное. Но постепенно истории, а не документы, построили очень интересную картину.
Карелия и Петербург связаны давно. Сегодня люди ездят из Северной столицы на выходные в Сортавалу, а сто лет назад мои предки проделывали обратный путь. Иван с Екатериной регулярно возили в Петербург продукты на продажу. Главным сокровищем были яблоки. Иван содержал большой сад, не просто выращивал яблони — скрещивал сорта и называл их в честь детей.
Именно в городе Иван купил для старшей дочери Марии ту самую швейную машинку «Зингер» — семейную реликвию, которая дожила до наших дней.
Эту историю я смогла «вытянуть» из бабушки после ее очередного «ничего не помню». Спросите своих родственников:
Когда документов оказывается недостаточно для поиска предков, на помощь приходят живые воспоминания. Эти вопросы откроют часть семейной истории. Ответы не только сблизят вас с родными, но вернут к жизни утраченные моменты прошлого.
Узнавайте о новых статьях
Актуальные и самые интересные статьи будут приходить на вашу электронную почту
Нажимая на кнопку, я выражаю согласие на обработку персональных данных и подтверждаю, что ознакомлен с Политикой обработки персональных данных и принимаю Правила пользования платформой, а также даю согласие на получение рекламной информации от ПАО «Совкомбанк»
Похожие статьи