Стереотипы vs реальность: может ли мужчина быть домохозяином

Может ли мужчина взять на себя домашние хлопоты, пока его супруга добивается больших высот на работе? Мой ответ: может, но не любой. У меня получилось. Рассказываю, как.

В этой статье:

1. Решение, которое мы приняли вместе
2. Мой бэкграунд
3. Как реагирует окружение
4. Мой главный страх
5. Отношения, которые подходят не всем
6. Я продолжаю работать
7. Мои выводы

Решение, которое мы приняли вместе

Два года назад в нашей семье произошла тихая революция. Не с грохотом и лозунгами, а за чашкой чая, когда дети уже спали. Мою жену Катю повысили. Новую должность она заслужила честно, выкладываясь на все сто. Предложение было слишком хорошим, чтобы от него отказываться.

Новая зарплата почти втрое превышала мою, но подразумевала ее полную самоотдачу, переработки, командировки. Мы столкнулись с дилеммой: кто будет водить детей в сад и школу, готовить обеды, сидеть с детьми при внезапной простуде и поддерживать в доме хоть какое-то подобие порядка?

Принялись считать и поняли, что мой скромный вклад в семейную казну будет «съедаться» расходами на няню, клининг, еду навынос и такси.

Так мы приняли решение: я ухожу с наемной работы и становлюсь тем, кого принято называть «домохозяином».

Мой бэкграунд

Мне в этой роли комфортно, и я связываю это с детством. Мы с братом выросли в семье, где оба родителя пропадали на работе, стараясь обеспечить нам достойное будущее.

Я довольно рано стал самостоятельным: в десять лет уже мог сварить суп, закинуть белье в стиральную машину и прибраться в квартире. Мы с братом по очереди мыли полы, ходили за продуктами и гладили школьную форму. Это было не наказанием, а нормой: такой же естественной, как сделать уроки.

Для меня никогда не существовало разделения на «мужские» и «женские» дела по дому. Есть просто работа, которую нужно сделать, чтобы всем было хорошо. 

Я не вижу ничего зазорного в том, чтобы жарить котлеты, драить раковину или гладить детские футболки. Для меня это акт заботы о близких, который никак не ударяет по «мужскому эго».

Как реагирует окружение

Самый сложный аспект новой жизни — не бесконечный круговорот дел, а реакция окружающих. У части общества, как оказалось, до сих пор очень консервативное представление о роли мужчины и женщины в семье. И мы с Катей это представление регулярно ломаем.

Поначалу я сталкивался с откровенным непониманием. Моя мама, например, первые полгода не могла успокоиться: «Ну когда ты уже найдешь нормальную работу? Неужели тебе не стыдно, что жена тебя содержит?» Это «содержит» резало ухо. Мы-то с Катей знали, что это партнерство, а не содержание.

Друзья-приятели тоже не оставались в стороне. Встречаемся в парке с детьми, а один из них, глядя на то, как я ловко расправляюсь с горкой и качелями (пока Катя отвечает на рабочие звонки), бросает с усмешкой: «Ну ты даешь, настоящая мать-героиня».

На мужских посиделках разговоры о работе и карьере я старался переводить на футбол, потому что мой рассказ о новом рецепте тыквенного супа-пюре вызывал неловкое молчание.

Самое забавное (и одновременно раздражающее) — это вопросы в детском саду и школе. «А папа сегодня вас точно заберет? А он знает, что нужно принести на утренник?» В глазах воспитателей читалось сомнение: справится ли этот папа? Они были уверены, что я действую по четкой инструкции от жены. И не понимали, что инструкцию составляю я сам.

Мой главный страх

Но все эти внешние взгляды — ерунда по сравнению со страхом, который глодал меня изнутри. Я думал: «А не перестанет ли Катя меня уважать?»

Ведь с детства нам вбивают: мужчина — добытчик, кормилец, опора. Его уважают за силу, успех, деньги. А что я ей смогу предложить? Чистый пол и вкусный ужин? Я боялся, что наша романтика испарится, сменившись сухой благодарностью. Переживал, что она, добиваясь все новых высот на работе, будет смотреть на меня свысока.

Реальность оказалась другой. Тот поступок, который я считал проявлением слабости, Катя восприняла как силу.

Ее уважение ко мне не просто осталось прежним — оно выросло. Мы стали настоящей командой, где каждый играет свою роль: без надежного тыла в моем лице ее атака на рабочем фронте была бы невозможна.

Что до романтики — она не умерла, а трансформировалась. Мы все еще ходим в рестораны, но теперь особенно ценим моменты, когда я говорю: «Прими ванную. А я пока уложу детей и вымою посуду. А потом мы посмотрим сериал».

Она отвечает мне такой же заботой: дает возможность заняться своими делами, пока проводит время с детьми в выходной.

Отношения, которые подходят не всем

У нас с Катей изначально были партнерские отношения, мы советовались друг с другом и принимали решения вместе. Но я знаю пары, где все закончилось разводом.

У знакомых — Сергея и Ольги — была похожая ситуация. Сергей потерял работу, а Ольга хорошо зарабатывала. Он какое-то время сидел дома, вел хозяйство. Но патриархальные установки в голове Ольги не позволяли ей с этим смириться: она постоянно упрекала мужа, называла лентяем, говорила, что «настоящий мужчина должен вертеться как белка в колесе».

Их отношения не выдержали давления. Они расстались. Ольге было принципиально важно, чтобы мужчина зарабатывал больше нее — это вопрос ее самоощущения и безопасности.

Почему так происходит? Мне кажется, корни растут из двух почв. Первая — советское прошлое с лозунгом «Тунеядцы — наши враги. Хлеб трудовой от них береги». Любое дело, не связанное с работой на государство, считалась подозрительным.

Вторая, и главная, — стереотип: «Мужчина — добытчик». Это настолько глубоко сидит в коллективном сознании, что женщина, идущая против этой установки, чувствует неуверенность. Может казаться, что она нарушает природный порядок вещей.

Я продолжаю работать

Мне не хотелось полностью замыкаться на доме, поэтому я начал подрабатывать фотографом на фрилансе (до этого работал в редакции). Это приносит скромный, но стабильный доход.

Я беру съемки на выходных, когда Катя отдыхает и может остаться с детьми. А в течение недели, между готовкой, уборкой и походами в детский сад и школу, обрабатываю снимки.

Все заработанное я трачу на личные потребности: новую технику, одежду, «хотелки». Так у меня отпадает потребность «просить» деньги у Кати на себя.

Если в конце месяца что-то остается, перевожу на общую онлайн-копилку. Это помогает мне чувствовать финансовую независимость и вносить вклад в большие семейные цели.

Мои выводы

Прошло два года. Дети растут счастливыми, зная, что папа всегда рядом — поможет с уроками, выслушает, поиграет. Катя продолжает реализовываться в профессии, но с радостью возвращается домой, потому что знает: здесь ее ждет тепло, поддержка и горячий ужин. В нашем доме царит спокойствие, потому что мы нашли подходящий нам ритм.

Я пришел к простому выводу: не существует единственной «правильной» модели семьи. Нормально все, что устраивает обоих партнеров и делает их счастливыми.

Дети растут, становятся самостоятельными. Старший сын уже кое-что делает по дому. А значит, совсем скоро я устроюсь на полноценную работу. Не потому, что мне об этом говорит общество, а потому, что я хочу продолжать вносить вклад в наше благополучие.

Главное — не бояться ломать стереотипы, если на кону процветание семьи. Я считаю, что сила мужчины не в зарплате, а в готовности быть опорой для своих, даже если эта опора — в умении варить борщ или заплетать косички дочке.