Почему мы говорим «абьюз», а не «насилие»: как новые термины решают старые проблемы

Слова «абьюз», «газлайтинг», «буллинг», «харассмент» прочно обосновались в русской лексике. Одни считают, что они засоряют язык, другие — что новые термины жизненно необходимы. Обсудим?

В этой статье:

1. Рвут связь с травмой
2. Называют страх по имени
3. Меняют культурный код
4. Ведут к выходу

Борцы за чистоту языку говорят: есть же русские аналоги. Абьюз — насилие, буллинг — травля, харрасмент — приставания на работе. Отношения между людьми стары как мир, давно придуманы слова, которые описывают их во всем многообразии. Зачем изобретать велосипед?

Но практика показала: русские аналоги не точны. Новая лексика впервые обнажила, насколько нездоровыми могут быть привычные отношения, научила видеть травматичный опыт и вместе с тем указала путь к выходу.

Как работают иностранные термины?

Рвут связь с травмой

Слово «насилие» насыщено эмоциями. За ним стоят тяжелые, страшные образы: крики, синяки, бессилие. Человеку внутри травмирующей ситуации бывает трудно признать: «Я подвергаюсь насилию». Так психика защищает от отчаяния, стоящего за этой констатацией.

Иностранное слово «абьюз» работает как щит. Оно звучит спокойно, как термин из учебника. Жертве легче обсуждать, анализировать случившееся, не погружаясь в ужас и стыд.

Заимствования — эвфемизмы резких слов. Так, мы говорим о «новообразованиях», «онкологии» вместо страшного «рак». Суть та же, но иррациональный ужас отступает, появляются силы думать и действовать.

Говоря языком психологов, иностранные слова запускают механизм диссоциации, который отделяет жертву от травмы настолько, чтобы суметь о ней говорить. При этом они не прячут проблему за обтекаемыми «семейный конфликт», «небольшое непонимание», «ссора».

Новый язык отделил «сложности в отношениях» от разрушительного, недопустимого поведения. На этом языке говорит поколение, не согласное мириться с токсичностью ради приличий.

Называют страх по имени

Насилием часто обозначают физическую или сексуальную травму. Но жестокое обращение многолико. Как описать, когда партнер не бьет, не кричит, но постоянно обесценивает, следит за каждым шагом, манипулирует, расшатывает опоры личности? Издевается, изводит — слишком расплывчато.

Новые слова четко описывают виды психологической агрессии.

Абьюз

Зонтичный термин для любого жестокого обращения: эмоционального, финансового, вербального, психологического. 

Абьюз шире насилия, так как включает в себя нефизические формы давления.

Газлайтинг

Форма манипуляции, когда агрессор заставляет жертву усомниться в своей вменяемости. Жертва постоянно слышит: «Тебе показалось», «Ты все придумываешь», «Ты слишком остро реагируешь».

В русском языке нет слова, которое бы точно описывало этот вид насилия. Термин дал ему имя, а значит, сделал видимым.

Буллинг

Буллинг — систематическое, регулярное преследование одного человека в закрытом коллективе — школе, армии, на работе. В отличие от травли подчеркивает агрессию группы и беззащитность жертвы.

Травля же может открыто развернуться в прессе, интернете. Она выходит за рамки коллектива, а значит, у жертвы выше шансы найти поддержку.

Виктимблейминг

Манипуляция, когда в насилии винят не насильника, а жертву. В отличие от «обвинения жертвы», термин описывает социальный феномен, а не отдельный акт.

Корни виктимблейдинга уходят в магическое мышление и веру в справедливый мир. В древности верили, что если вести себя «правильно», не случится ничего плохого. А если случалось, успокаивали себя, что боги выбрали жертву и больше никого не тронут.

С привычкой обвинять жертву трудно бороться, так глубоко она встроена в мышление. Концепция виктимблейдинга помогает в этом.

Дав явлению имя, мы выводим его из тени. Жертвы понимают: «Это же происходит со мной! Я не схожу с ума, не выдумываю, не придираюсь. Раз происходящее как-то называется, оно реально. Раз его кто-то назвал, значит, я не одинок(а)».

Меняют культурный код

Насилие веками описывали в нарративах: «Милые бранятся — только тешатся», «Стерпится — слюбится», «Не выноси сор из избы». Иначе и быть не могло: уходить из дисфункциональной семьи чаще всего было некуда.

У новых слов нет этого исторического шлейфа. Они не затерты советами «быть мудрее», «сохранять семью любой ценой». Абьюз невозможно «не так понять»: разрушающие практики описаны в фактах и цифрах, собрана статистика последствий.

Ведут к выходу

Старые нарративы не предлагают выхода из травмы. Осознав насилие, жертва больше не может «терпеть», «не провоцировать», «быть выше этого». Но куда, как уходить — не понимает. Ее перспективы, как и язык, ограничены культурным кодом XIX века, где одиночке не выжить.

За новыми терминами стоит четкая стратегия: да, уходить. Советы, как это сделать, есть в большинстве статей об абьюзе и его видах: копить деньги, учиться, искать работу, непременно в тайне от абьюзера. Четко прописаны риски и как их избежать.

Для тех, кто не может уйти, есть стратегии выживания и общества поддержки. Есть убежища-шелтеры, где можно временно пожить.

Поскольку новая лексика выводит проблему в научную плоскость и привлекает внимание, защиту жертв легче встроить в социальную политику: получить грант, обучить психологов, построить шелтер. Голоса организаций постепенно заглушают нарративы «все так живут», «ишь, неженка», «раньше о такой ерунде не думали».

Новые слова — маркер социального сдвига. Люди учатся видеть травмы, которые раньше не замечали, и говорить о них честно, конструктивно, безопасно для жертв.

Новые слова помогли жертвам:

• увидеть и признать свою боль;
• найти информацию и поддержку: искать в интернете по запросу «газлайтинг» проще, чем вводить «муж говорит, что я сумасшедшая»;
• говорить с психологами, друзьями, обществом на понятном, структурированном языке.

Выбирать из двух равноценных синонимов русский — нормально и правильно. Но в чувствительных сферах этот принцип не работает. Чтобы вскрыть старые проблемы, нужны новые инструменты. Русский язык всегда с этим справлялся, переваривая иностранные слова за считанные годы.

Не исключено, что спустя несколько лет старые слова вернутся в дискурс, очистившись от контекста. Но не сейчас. «Засорить» язык десятком заимствований —  малая цена за разорванный круг молчания и выход из нездоровых отношений.

Источники

1. Arzamas: Мокроступы против фраков: взгляд лингвиста (дата обращения 16.12.2025).
2. Forbes: Война, насилие, абьюз: как травмы влияют на психику и почему важно их проработать (дата обращения 16.12.2025).
3. Газета.ru: Филолог объяснила разницу между «буллингом» и «травлей» (дата обращения 16.12.2025)
4. «Горящая изба»: Еще раз про абьюзеров: кто такие, чем опасны и как от них защититься (дата обращения 16.12.2025).
5. «КиберЛенинка»: Виктимблейминг и теодицея: теологические корни веры в справедливость страданий жертвы (дата обращения 16.12.2025).
6. Российская академия наук: Археология языка, обрусевшие заимствования и русский язык интернета (дата обращения 16.12.2025).